Каган В.Е.
ПРЕОДОЛЕНИЕ: НЕКОНТАКТНЫЙ РЕБЕНОК В СЕМЬЕ.

ОГЛАВЛЕНИЕ ||  1  |  2  |  3  |  4  |  5  |  6  |  7  |  8  |  9  |  10  |  11  |  12 

9. СЕМЬЯ И ВРАЧ

9.3. КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ

Итак, надежды на чудо не сбылись — подтверждена серьезность нарушений. Как быть дальше?

Все .что-то советуют — родственники, знакомые. Одни говорят, что лучше держаться подальше от психиатров и ждать — все пройдет само, вот у знакомых был такой же (?) ребенок... Другие вспомнят о дефицитном лекарстве, которое — говорят! — помогает. Третьи назовут имя популярного экстрасенса или целителя, у которого только и надо лечить. Четвертые — еще что-нибудь. Сколько людей — столько советов, объединяемых лишь неверием в "официальную медицину".

Возникает желание самим познакомиться с психиатрической литературой и разобраться в состоянии ребенка. Путаясь в незнакомых словах, продираясь сквозь дебри непонятных теорий, родители испытывают еще большую тревогу. Их внимание приковано к поиску утешительных выводов в медицинской и популярной литературе, любой рассказ об успешном лечении оживляет надежды. Припоминаю, что коллеги после публикации в популярном журнале статьи, где упоминалось электрошоковое лечение, получали письма с просьбой принять на лечение 4—5-летних (!) детей.

Непрофессиональные советы и пристрастно прочитанная литература приводят к поиску все новых и новых консультантов. Душой это можно понять: боль за ребенка заставляет искать то и тех, что и кто, якобы, может помочь лучше. Одна беда — лечась у многих, ребенок не лечится ни у кого. Одного из своих пациентов я не видел около полугода после того, как назначил ему первый курс лечения; вдруг позвонила его мать и сказала: "Доктор, мы не появлялись, потому что полгода стояли в очереди на прием к... (она назвала фамилию известного гомеопата). Он назначил лечение, но я забыла — как применять его. Вы не можете мне рассказать?". Я, разумеется, не мог. Они пришли еще через 3 мес. и на этот раз стали выполнять мои назначения. Без малого год был потерян.

Неиспробованным часто оказывается лишь работа с "обычным... простым" детским психиатром, который как раз и может взять на себя и, что важно, выполнять задачу многолетнего ведения ребенка. Это не исключает ни дополнительных консультаций и обследований, ни поисков новых путей лечения. Но чем сложнее лечение, тем нужнее специалист, который может организовать разные способы в целостную лечебную систему, своего рода "играющий тренер". Нет никакого резона обвинять его в некомпетентности только потому, что он за короткий срок не вылечил ребенка: лечение неконтактности остается трудной проблемой во всем мире.

Родителям бывает трудно оставаться в роли пассивных наблюдателей и исполнителей врачебных назначений. Потребность самим участвовать в действенной помощи ребенку слишком сильна, чтобы оставаться неудовлетворенной. Накапливая опыт домашней работы с ребенком, обсуждая его с врачом, делясь наблюдениями, они получают возможность самостоятельно искать и находить новые, эффективные именно для их детей подходы, часть которых полезна и для других неконтактных детей. Кажется заманчивым освободить родителей от этого нелегкого труда, но именно в нем складывается тот опыт взаимодействия с неконтактным ребенком, без которого трудно воспользоваться результатами даже самой успешной врачебной работы.

"То, что вы пишете, интересно. Но с нашим детским психиатром это просто невозможно",... написала одна мать в ответ на первую книгу о неконтактных детях. Из письма можно было понять, что врач ничего не умеет и ничего не хочет. У меня нет права заочно судить о работе коллеги. Но не складывающиеся отношения семьи и врача — не такая уж редкость. Иногда имеет смысл пересмотреть свои позиции, иногда — сменить врача. Постарайтесь только не дать неудовлетворенности врачом перерасти во враждебное отношение к медицине.