Каган В.Е.
ПРЕОДОЛЕНИЕ: НЕКОНТАКТНЫЙ РЕБЕНОК В СЕМЬЕ.

ОГЛАВЛЕНИЕ ||  1  |  2  |  3  |  4  |  5  |  6  |  7  |  8  |  9  |  10  |  11  |  12 

8. ГРАНИ НЕКОНТАКТНОСТИ

8.11. ПОНЯТЬ НЕПОНЯТНОЕ

Говоря о неконтактных детях, чаще всего подчеркивают впечатление непонятности — "странный... не такой, как все... чудаковатый... нелепый". Взгляду со стороны поведение и переживания неконтактного ребенка предстают в виде хаотического набора нарушений, каждое из которых само по себе невыгодно отличает его от здоровых сверстников. Можно ли найти какие-то закономерности, помогающие понять неконтактность в целом и, стало быть, поведение каждого неконтактного ребенка в отдельности? На карте детского аутизма пока больше белых пятен, чем уже открытых земель. И все же сегодня уже можно выделить некоторые основные нарушения, от которых берут начало многие кажущиеся изолированными симптомы.

Живя в том же, что и все другие люди, мире, неконтактный ребенок видит его иным. Его восприятию недостает образности, целостности — и мир предстает перед ним как случайный набор отдельных, непонятных в их взаимодействии элементов. Смысл и значение вещей, обычно постигаемые по месту вещей в общей картине мира, остаются закрытыми для неконтактного ребенка. Он немного напоминает старика Хоттабыча, только что выпущенного из бутылки, но в отличие от него не имеет вообще никакого — пусть даже безнадежно устаревшего представления о мире. То, что из этого пугающего хаоса удается как-то узнать, заменяет собой полный и целостный образ мира. Это прежде всего самые простые и наименее изменчивые вещи, которые в реальной жизни могут иметь крайне малое значение. Самый впечатляющий пример — непереносимость нового, стремление поддерживать неизменность окружения и связанные с ними страх в протест. Неконтактный ребенок как бы складывает образ мира из отдельных элементов, не имея этого образа. Это напоминает строительство дома без исходного образа, проекта — просто кирпич к кирпичу. В самом по себе, свойственном неконтактности аналитическом подходе к миру нет ничего болезненного, во не подкрепляемый подходом синтетическим, целостным — он похож на блуждание наугад. Нормальное развитие сочетает их, так что воспринимаются сразу и тембр голоса, и интонация, и тон, и поза, и жесты, и содержание слов — ребенок понимает: мама сердита или устала, или радостна. Восприятие целостного образа позволяет пренебречь случайными или малозначительными деталями, чего неконтактному ребенку как раз и не хватает — за деревьями он не видит леса.

Эта односторонняя аналитичность — характеристика не только восприятия. На ней же строится и мышление. Даже при очень хорошем умственном развитии ребенок "умствует" больше, чем делает: он может быть "ходячей энциклопедией" и не ориентироваться в простейших житейских вещах и ситуациях, где требуется интуиция, способность поступить верно, не размышляя о том, что верно и что нет. Его знаниям не достает значений, которые нужны в повседневной жизни.

Та же неравномерность прослеживается и в других психических функциях. Механически запоминаемые тексты или маршруты и неспособность рассказать о прочитанном или самостоятельно сориентироваться в не очень знакомом месте. Неутомимость ритуалов и быстро наступающая усталость от общения. Та гармоничность, которая радует в развитии здорового ребенка, при неконтактности отсутствует или недостаточна: сложные навыки могут формироваться раньше простых или сочетаться с сохраняющимися незрелыми формами поведения. "Я чувствую себя рядом с ней, как если бы вместо концерта все два часа оркестр настраивал инструменты: разлаженность, скрежет — я ничего не понимаю", - говорит мать неконтактной девочки.

При выраженной неконтактности, и особенно — в младшем возрасте, все это образует существенное препятствие для отношений с окружающим миром. Ребенок не отказывается от общения — он не умеет это делать. Способность устанавливать контакты страдает из-за дефицита восприятия и особенностей переработки поступающей информации.

Сопутствующие и осложняющие нарушения (задержка развития речи, умственного развития, нарушения координации и двигательных функций и др.) тормозят развитие и формирование навыков коммуникации. Степень улучшения, которой удается добиться в ходе лечения, поэтому очень различна.

Неконтактность ребенка на самых ранних этапах жизни уменьшает силу влиянии, доставляемых контактом "мать—дитя" и имеющих огромное психологическое значение для развития. Даже самые любящие и эмоционально теплые родители далеко не всегда в состоянии пробить скорлупу неконтактности. Часть страхов и других особенностей поведения может быть связана с тем дефицитом ранних эмоциональных влияний, который при этом возникает.

...Продвижение в развитии, обогащение психики и личности увеличивают способность ребенка учитывать реакции других на себя, оценивать свое место среди людей, свои успехи и неудачи. В жизни это оборачивается далеко не только радостью—негативный, травмирующий опыт отношений (а он почти неизбежен в силу сохраняющейся "инакости") может приводить к осознанной или неосознанной защите от общения, так нужного не только эмоционально, но и для дальнейшего развития, тренировки коммуникативных умений.

Подводя итог описанию неконтактности, я хочу подчеркнуть, что это не болезнь, отнимающая у ребенка. то, чем он уже владеет, и не раз навсегда данное и неизменное нарушение, с которым уже ничего не поделаешь. Это сложная и тяжелая дисфункция, дисгармоничность развития. Опыт показывает, что она принципиально преодолима, хотя степень преодоления у всех детей разная. Я хочу подчеркнуть особо слово преодоление. Это тяжкий и многотрудный путь, в котором ребенок вместе со взрослыми шаг за шагом продвигаются к возможности более свободного и творческого развития. Неконтактность — не приговор, но брошенный вызов. Мы должны принять его, потому что — если не мы, то кто же?!