Autism.Ru

 

Наша группа VK

Спиваковская А.С.
ПСИХОТЕРАПИЯ: ИГРА, ДЕТСТВО, СЕМЬЯ.

ОГЛАВЛЕНИЕ ||  1  |  2  |  3  |  4 

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ИГРОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЕТЕЙ С СИНДРОМОМ АУТИЗМА

ИССЛЕДОВАНИЕ ИГРЫ ПО СОЦИАЛИЗИРОВАННЫМ СЮЖЕТАМ (1-Я СЕРИЯ)

Для стимуляции игры по определенному сюжету перед приходом ребенка все игрушки группировались соответственно нескольким игровым ситуациям: "стройка", "магазин", "больница", "дом", "война".

Инструкция, даваемая экспериментатором, также наталкивала детей на игру по определенному сюжету. Ребенка предупреждали, что в игровой комнате подготовлены игрушки для игры в детский сад, магазин, строительство. Далее экспериментатор подчеркивал, что ребенок может выбирать любую игру.

Для анализа игровой деятельности по заданным сюжетам были выбраны два параметра: А. Разыгрывание заданных сюжетов и выбор роли; Б. Выбор игрушек и характер игровых действий.

А. Разыгрывание сюжетов и взятие роли. Здоровые дети, охотно включаясь в игру, выбирали один из предложенных сюжетов и воспроизводили с игрушками действия и отношения взрослых, адекватные взятой на себя роли. Иногда дети объединяли несколько заданных экспериментатором сюжетных ситуаций в единую игру, подчиненную общему замыслу. В таких случаях переход к новым игрушкам был оправдан логикой игры.

Таким образом, разыгрываемые здоровыми детьми сюжеты отличались устойчивостью во времени, у большинства детей избранный сюжет сохранялся в течение всего игрового сеанса.

Игра здоровых детей обычно начиналась с распределения ролей, одни дети делали это явно, называя перед началом игры собственную роль и роли кукол, другие сразу же начинали играть, и лишь в самом процессе игры выступал ее ролевой характер. Важно, однако, то, что в том или ином виде у ребенка всегда наблюдалось отождествление себя со взрослыми, а куклам придавались роли детей, больных. В качестве иллюстрации приведем выписку из протокола игры здорового ребенка.

Катя И-ва, 5 лет Юмес.

Э.: "Вот здесь все наши игрушки, можно играть в больницу, строительство, гараж, магазин. Выбирай любые игрушки и играй так, как тебе хочется".

Катя: "Я буду в "дочки-матери" играть". Подходит к кукле, лежащей в кроватке. Поднимает ее и сажает за стол:

"Дочка, вставай. Сейчас я постель уберу, а ты на стуле посидишь". Аккуратно складывает одеяло, подушку. Тоненьким голосом говорит за куклу: "Кушать хочу". Отвечает за маму обычным голосом: "Сейчас, сейчас я приготовлю". Кормит куклу ложечкой из тарелки. Говорит за куклу: "Я мясо не хочу". Говорит за маму: "Ну хорошо. Потом доешь. А молоко будешь пить?" Тоненьким голосом: "Да". Подносит чашку ко рту куклы. "Сейчас уберем всю посуду и пойдем гулять". Ставит посуду в шкаф. Высыпает из мешочка мелкие игрушки и надевает его на куклу снизу вверх. Обращаясь к экспериментатору: "Это у нас как будто пальто будет, хорошо?"

Э.: "Да, да. Хорошо".

Катя: "На улице холодно. Нужно как следует расправить. Платьице сзади заправить в штанишки. Так. А где же шапочку взять?" Вопросительно смотрит на экспериментатора.

Э.: "Посмотри, может быть, что-нибудь найдешь подходящее".

Катя: "Сейчас найдем". Берет в руки красную деревянную тарелочку с высокими краями, надевает ее кукле на голову. Тарелочка скользит и падает. Огорченно смотрит на экспериментатора.

Катя: "Ну ладно. Может, без шапки пойдем?" Ждет, какова будет реакция взрослого.

Э.: "Погода, кажется, холодная".

Катя: "Ну тогда мы ей, моей Танечке, платочек сделаем". Снимает с кровати простынку и повязывает кукле платок. Сажает куклу в коляску и выводит на прогулку.

Обращает на себя внимание эмоциональная насыщенность игры. Обыгрывание различных поворотов сюжета, включение новых действий с игрушками, удачно найденный предмет-заместитель приносили детям глубокое эмоциональное удовлетворение. Богатая мимика, выразительные жесты, специфическая окрашенность речи, разнообразие интонаций, смех - все это знаки

того значительного эмоционального подъема, которым сопровождалась игра в группе здоровых детей.

В игре больных детей того же возраста были выявлены следующие, отличные от нормы особенности'. Прежде всего выступила крайняя неустойчивость игры. После нескольких действий по сюжету игра внезапно прерывалась беспорядочной двигательной активностью (прыжки, бегание, катание по полу) или действиями, не относящимися к игре (пением, разговорами на посторонние темы, исследованием неигровых предметов). Приведем характерный в этом отношении пример.

Катя Т-ес, 6 лет.

Э.: "Вот, Катя, наши игрушки, можно играть в больницу, строительство, гараж, магазин. Выбирай любые игрушки и играй так, как тебе хочется".

Катя: стоит посреди комнаты. Осматривается. Садится на колени перед столиком с посудой. "Надо воды полить, капусту нарезать, густенько будет". Перебирает ложки, тарелки, выкладывает их из шкафа на пол. Спрашивает, не глядя на экспериментатора: "А ложки почему маленькие? Я один раз нашла на улице такую ложку". Переставляет другие тарелочки, раскладывает посуду на столе, время от времени обнюхивает тарелки: "Ах, вкусно. Пахнет хорошо". Подносит стаканчик ко рту, как будто что-то пьет. Берет в руки кота и кукол, которые сидели за столом, и сажает их в другой части комнаты на пол. "Буду с ними кукольный театр делать". Держит Буратино в руках, подводит его к сидящим куклам. "Они в гости пришли к Буратино. Здравствуйте, ребята. Я сегодня пригласил гостей". Хлопает руками Буратино. "Он смеется". Дальше говорит, уже не обращаясь к куклам, начинает громко смеяться. "Ха-ха! Смешинка ему в рот попала. Пошел за сковородкой и смеется. Он сковородку в руках держит". Пытается взять руками Буратино сковородку.

Предваряющая игру беседа обнаруживала полную осведомленность больных детей в том, как можно разыгрывать предлагаемые сюжеты.

Затем бросает игрушки. Подбегает к столу, стоящему на другом конце комнаты, включает и выключает настольную лампу. Возвращается назад. Поднимает Буратино с пола и кладет его на плиту. "Вот! Буратино улегся на плиту и лежит".

Бросается на пол, начинает громко смеяться. Перекатывается несколько раз по полу. Смеется. Вновь садится к столику, на котором раньше разложила посуду. Перебирает ложечки, постукивает друг о друга. Рассыпает по полу, собирает. Опять рассыпает. Некоторое время бездейственно сидит на полу. Затем начинает бить ложкой по тарелке. Ни к кому не обращаясь, говорит: "А когда меня выпишут домой? Я балуюсь дома. Я ей, бабушке своей, делаю больно. Смешно? Все. Я включила плиту и туда Буратино положила. Мне его не жалко". Сидит около стола. Скребет тарелкой по тарелке, прислушивается к звуку.

Как видно из примера, девочка или возвращалась на некоторое время к прерванной игре, или, что было совершенно лишено какой-либо игровой логики, переходила к другой роли и сюжету, который также не получал развития.

Часто дети без всякой смысловой связи проигрывали все заданные экспериментальной ситуацией сюжеты, по нескольку раз возвращаясь к некоторым из них. При этом время разыгрывания одного сюжета иногда бывало чрезвычайно коротким. Ребенок мог произнести одну-две фразы, выполнить одно действие, а затем перейти к действиям с неигровыми предметами или к игре по новому сюжету. Особенно отчетливо неустойчивый характер игры больных детей выступает при сравнении с динамикой игры здоровых детей, что отражено на рис. 1.

Из рис. 1 видно, что за 40 минут игры здоровым ребенком проиграно четыре, больным - девять ролей. Смен игровых ролей (в том числе возвратов к уже разыгранным) у здорового - семь, у больного - двадцать шесть.

Как видно из рисунка, игра больных детей представляла собой беспорядочные, лишенные игровой логики переходы от одних сюжетов к другим. Создавалось впечатление бездумности и случайности поведения.

Однако неустойчивость - это не единственная особенность, отличающая игру больных по заданным сюжетам. Существенные расхождения с игрой здоровых детей обнаруживались и в самом разыгрывании сюжетов. В эпизодах сюжетной игры у больных детей обычно отсутствовало прямое отождествление ребенка со взрослым. Почти не встречались такие характерные для нормы высказывания, как "Я буду доктором"; "Эта кукла будет моей дочкой"; "Я шофер" и т. д. По характеру производимых действий нередко можно было догадаться, какую именно роль взял на себя ребенок, однако больные дети не называли себя в соответствии с ролью, воздерживались от распределения ролей между куклами.

Отказываясь принять роль взрослого, дети чаще изображали неодушевленные предметы. Эту особенность игры больных детей иллюстрирует следующий пример.

Вера К-ва, 5 лет.

Девочка переставила все в кукольной комнатке по-своему.

Вера: "Может, кушать будем". Сажает куклу за стол. Переходит к ситуации магазин; Ставит на весы несколько кубиков, смотрит за передвижением стрелки. Замечает головку куклы-негра.

Вера: "Ах, пушок какой! Это похоже на голубиные яйца".

Э.: "Твоя дочка, кажется, кушать хочет", - напоминает прерванный сюжет.

Вера: "Да это просто кукла".

Э.: "А кто же твои дети, разве ты не мама?"
 border=

Вера: "Я не знаю. Сейчас раздену ее". Снимает с куклы платье и вешает в шкаф.

Вера: "А это еще что такое?" Бросает куклу. Перебирает мелкие игрушки, приготовленные для игры в магазин. Берет в руки погремушку-мухомор. Садится на корточки.

Вера: "Я гриб мухомор. Вот меня поливает дождичек, и я расту, расту".

Весьма характерной особенностью игры больных детей является ее эмоциональная невыразительность. Вялые или судорожные движения, застывшее, устремленное вдаль выражение глаз, монотонность речи - таковы внешние признаки поведения больных в игре по заданным сюжетам.

Наблюдение за игрой в заданных сюжетных ситуациях обнаружило еще одно весьма важное различение нормальной и патологически измененной игры. Известно, что взятие ребенком определенной игровой роли означает подчинение скрытому в ней правилу. Здоровые дети не только называют себя докторами, мамами, генералами, но и ведут себя в соответствии с зафиксированными в этих ролях нормативами поведения. Многочисленные факты показывают, что общественно выработанные нормативы отношений, заключенные в игровых ролях, не регулируют поведения больных детей. Наоборот, дети проявляют часто асоциальные и наказуемые действия, противоречащие принятой в игре роли. Так, назвав себя доктором, мальчик мог сначала выслушать куклу-больного, а затем бросить ее на пол, ударить ногой. При этом эмоциональные проявления нередко приобретали характер полной неадекватности. Так, девочка-мама смеялась, когда ее "дети" попали в больницу, она же выливала суп на голову "детям"; "генерал" разрушал собственную постройку.

Б. Выбор игрушек и состав игровых действий. Как известно, в играх здоровых детей выбор игрушек связан с сюжетом и содержанием игры, то есть с тем, какие именно действия представляются ребенку необходимыми для реализации избранного сюжета.

В условиях заданности сюжетов дети обычно удовлетворялись предлагаемым набором игрушек. Иногда они добирали необходимые предметы из других сюжетных ситуаций. Предпочитались игрушки специализированные, копирующие реальные "взрослые" предметы, неоформленные предметы использовались как дополнительные, замещая отсутствующие, но необходимые, с точки зрения ребенка, для игры предметы. Здоровые дети использовали в играх 72-98 процентов игрушек. Это означает, что ими проигрывался весь репертуар действий, предполагаемых внесенными в сюжет игрушками.

Наблюдения показали, что больными детьми использовалось меньшее количество игрушек, всего 40-60 процентов от их общего числа, что отражает уменьшение общего числа производимых в игре разнообразных действий с предметами. Подчеркнем, что в отличие от здоровых больные дети значительно охотнее использовали неоформленные предметы, а из функциональных игрушек предпочитали наиболее простые, в игру включались действия с неигровыми предметами. Таким образом, отличия от нормы проявлялись уже в самом выборе игрушек.

Еще большее расхождение с нормой выступило при анализе игровых действий детей, страдающих шизофренией. Соотношения различных видов игровых действий у здоровых и больных детей показаны в табл. 1.

Качественный анализ и подсчет действий в игре по заданным сюжетам показал, что в отличие от нормы у больных детей резко возрастает количество адекватных и, главное, неадекватных манипуляций (в игре здоровых детей того же возраста они, как правило, вообще отсутствуют), почти вдвое возрастает количество действий в речевом плане и значительно (в 3,5 раза) сокращается число предметных действий.


Таблица 1
Виды игровых действий От общего числа действий (в %)
здоровые больные
Манипуляции адекватные - действия с полифункциональными предметами для исследования их физических свойств - 18
Манипуляции неадекватные - действия со специализированными игрушками без учета их функциональных свойств - 32
Предметные действия, учитывающие функциональные свойства игрушек 56 16
Замещающие действия, содержащие перенос функциональных свойств одного предмета на другой 36 2
Действия в речевом плане, т.е. называние действия без двигательной реакции 18 32

Обнаруженные в этой серии экспериментов факты становятся психологически понятными при сопоставлении с данными о раннем развитии детей и результатами экспериментально-психологического исследования. Могут быть выдвинуты два предположения. Первое связывает описанную картину нарушений игры с патологией интеллектуальной сферы, второе основывается на аффективной природе выявленных нарушений.

Первому предположению противоречит достаточно высокая продуктивность больных детей в патопсихологическом исследовании, а также результаты беседы, предваряющие игру. Оказалось, что все дети до игры в беседе с экспериментатором обнаруживали отличное знание сюжетов игры, действий, которые выполняются доктором, продавцом или строителем. Детям были знакомы сложно-функциональные игрушки, такие, как экскаватор, трактор, самосвал, и соответствующий набор операций. Однако эти знания в самой игре детьми не реализовывались.

Таким образом, более вероятно, что в основе выявленных нарушений игры лежит патология аффективной сферы. По-видимому, вследствие потери аффективных контактов с окружающими адекватные для нормы мотивы игры, заключающиеся в воспроизведении деятельности взрослых, не обладают у больных шизофренией столь же выраженной, как в норме, побудительной силой. Игра по экспериментально заданным сюжетам не являлась привлекательной для больных детей, у них не были сформированы соответствующие устойчивые игровые мотивы. В связи с этим побудительная функция мотива в процессе игры весьма скоро утрачивалась, разыгрывание предлагаемого сюжета быстро вызывало пресыщение, и ребенок переходил к игре в другой сюжетной ситуации, которая также через короткое время приобретала характер пресыщенной деятельности. Этим, по всей вероятности, и объясняются наблюдаемые перескоки от сюжета к сюжету, неустойчивость игры, а также отчасти уменьшение числа используемых игрушек и предметных действий. Наличие в игре больных детей в рамках одного сюжета противоречащих по смыслу действий, неподчинение ролевому правилу свидетельствуют, по-видимому, о нарушении смыслообразующей функции игрового мотива. Как известно, в старшем дошкольном возрасте мотивом сюжетно-ролевой игры является воспроизведение отношений между людьми. А смысл производимых игровых действий открывается через правила игры, то есть через тот набор поведенческих нормативов, который содержится в каждой игровой роли и передается в речи, жестах, мимике, эмоциональном сопровождении определенной последовательности игровых действий. Поэтому, как показали наблюдения Л. С. Славиной (1948) и эксперименты Д. Б. Эльконина (1978), здоровые дети, играя, отказываются действовать вопреки реальному смыслу игровых действий.

Как показали наши наблюдения, в игре больных детей, наоборот, соответствующие игровые правила не выполняются. Создается впечатление, что действия производятся ради самих действий. Это дает основание предполагать, что мотивы игры больных детей заключаются в самих действиях и не связаны с отражением отношений между людьми.

Об аффективной природе нарушений игры свидетельствует также и выявленный состав игровых действий. По-видимому, игрушки и игровые действия, опосредованные социальными связями (специализированные игрушки и предметные действия с ними), не вызывают у детей положительного эмоционального подкрепления. Коммуникативная функция, заложенная в структурированной игрушке, игнорируется детьми, поэтому и возникают неадекватные манипуляции, предпочитаются неоформленные предметы.

Для проверки предположений об аффективной природе выявленных нарушений было необходимо исследовать такую игру, к которой у больных детей сохранились устойчивые мотивы. О наличии подобных игр можно было судить по анамнестическим данным. Было известно, что у детей имелись определенные темы и предметы, неизменно вызывающие игровой интерес. Анализу мотивированной игры и была посвящена 2-я серия.

 

 


 

 

 

 

 

 

TopList
Наша группа VK